В канун Рождества - Страница 60

— Гарантия на год, — закончил он объяснения с таким видом, словно теперь устоять перед покупкой будет просто невозможно. Впрочем, так оно и было.

Элфрида сказала, что берет тостер.

— Беда только в том, что в данный момент у меня недостаточно денег, чтобы заплатить. Вы можете отложить его, а я зайду завтра или послезавтра?

— Не нужно ничего откладывать, миссис Фиппс. Вы унесете его с собой сейчас, а заплатите, когда будете проходить мимо в следующий раз.

— Вы уверены?

— Я знаю, что вы меня не обманете.

Элфрида принесла тостер домой, распаковала, включила, сделала себе два превосходных тоста, намазала джемом и начала есть. Старый тостер она бросила в мусорное ведро. Тут хлопнула входная дверь — значит, вернулся Оскар. Жуя тост, она вышла в прихожую встретить его.

— Пришел. Ну, как Роза Миллер?

— В отличной форме. — Он снял шляпу, повесил на балясину внизу лестницы. — Мы всласть поболтали и выпили по бокалу ежевичного вина.

— А я купила новый тостер. Хочешь посмотреть? — Элфрида повела Оскара на кухню. — Ну скажи, разве не красота? Ты сказал мне, я могу покупать, что захочу, вот я и купила. Одно плохо — я еще за него не заплатила. Сказала, что занесу деньги завтра.

— Я пойду с тобой. — Оскар снял теплую куртку, пододвинул стул и сел. Элфрида выжидательно смотрела на него. Для человека, который только что пил ежевичное вино со своей старой приятельницей, он выглядел слишком усталым и задумчивым. Быть может, в одиннадцать утра ежевичное вино — слишком крепкий напиток.

— Ты в порядке, Оскар?

— Да, вполне… Элфрида, я сделал то, что ты велела. Зашел к майору Билликлифу.

— Ты хороший человек, Оскар.

— Нет. Не хороший. Я вовсе не чувствую себя хорошим человеком.

— Почему? Что случилось?

Он рассказал.

Коттедж Розы Миллер стоял на небольшом отрезке дороги, которая проходит позади дома, когда-то принадлежавшего управляющему имением, и, проезжая мимо, Оскар сказал себе: «В другой раз. Билликлиф может подождать». Однако потом, по дороге домой, согретый ежевичным вином, он вдруг услышал вой собаки — она словно звала на помощь. Оскар насторожился. Теперь уже не могло быть и речи о том, чтобы проехать мимо. Он свернул в переулок и подъехал к небольшому кирпичному дому с маленьким крылечком. Собака завыла снова.

Элфрида в страхе ждала продолжения.

— И что ты сделал?

— Вышел из машины и позвонил в дверь. Никакого ответа, только собака перестала выть и залилась лаем. Тогда я толкнул дверь — она отворилась. Я вошел и стал звать Билликлифа. Никакого ответа.

— Наверное, он забыл надеть слуховой аппарат.

— Внизу никого! А собака была заперта в задней комнате и бросалась на дверь, как в тот первый вечер, когда мы приехали к Билликлифу.

— Ты ее выпустил?

— Не сразу. Я заглянул в другую комнату. Беспорядок там был ужасный, даже хуже, чем тогда в гостиной. На спинках стульев висят рубашки, стол завален коробками и старыми газетами, по полу раскиданы клюшки для гольфа. Там была лестница, и я поднялся наверх, отворил дверь и заглянул в комнату. Майор лежал на кровати.

— Мертвый?

— Сначала я так и подумал, но потом я позвал его, и он пошевелился.

— Слава Богу!

Билликлиф не умер, но выглядел ужасно, ему явно было очень плохо. Однако, поняв, что к нему кто-то пришел, он приподнялся на подушках и постарался принять бодрый вид. Оскар пододвинул стул, сел возле кровати и спросил, что случилось. Майор объяснил, что вот уже месяц или два чувствует себя отвратительно: жуткие спазмы в желудке, отвращение к еде. Вчера приходила его уборщица, и ей так не понравился его вид, что она позвонила в Криган доктору Синклеру. Тот отменил свой утренний прием и немедленно приехал в Корридэйл. После тщательного осмотра он сказал Билликлифу, что, по его мнению, майору лучше всего на несколько дней лечь в больницу в Инвернессе, чтобы пройти обследование. Он оставил седативные и болеутоляющие лекарства и сказал, что велит медсестре навещать больного каждый день.

Оскар спросил, когда майору нужно ехать в Инвернесс, и тот ответил, что доктор Синклер зарезервировал ему место на понедельник. Только вот добраться туда целая проблема. «Карета скорой помощи», несмотря на расстояние, могла бы приехать из Инвернесса и забрать больного, но если из-за снегопада движение на дороге будет запрещено, то за ним, очевидно, пришлют вертолет.

Тут слабый голос майора Билликлифа дрогнул, и Оскар понял, что старый вояка очень напуган — не столько перспективой полета на вертолете, сколько тем, что его ждет больница, исследования, врачи, диагноз, боли и возможная операция.

Оскар не мог не предложить проводить майора в больницу и проследить, чтобы его хорошо устроили. Услышав это предложение, тот страшно разволновался. «Но почему? — спросил он, трясущимися пальцами доставая носовой платок и утирая бессильные слезы. — Почему вы должны утруждать себя ради такого старика, как я?» И Оскар сказал: «Потому что я хочу вам помочь. Потому что вы — часть Корридэйла. Потому что вас знала моя бабушка и знает дядя Гектор. — Майора Билликлифа все это, кажется, не убедило. И Оскар закончил: — Потому что вы мой друг».

Элфрида растрогалась до глубины души.

— Ты замечательный человек, Оскар! Ему станет легче, если ты будешь рядом.

— Даст Бог, мы не попадем в буран.

— Как доедете до моста, поскорей его переезжай. А что с собакой?

— Я спустился вниз и выпустил ее в сад. Она едва добежала до куста. Это старая славная лабрадорша, и ей нужно всего лишь немного внимания. Кстати, зовут ее Бренди.